Взрывоопасное положение на территории между Каспийским и Черным морями - это угроза для российских властей. И хотя Кремль победил в прошлогодней войне с Грузией, все же стремление к независимости на Кавказе живет. Да и исламисты не намереваются складывать оружие, пишет сегодня еженедельник Der Spiegel.

Махачкала, столица Дагестана. 77-летний Али Алиев, которого в Москве считают главным идеологом радикального ислама, более известен как Абдалло. "Мне остается лишь смеяться, когда кто-то называет меня кавказским бен Ладеном, - говорит он и протягивает список лиц, находящихся в международном розыске, где есть и его фамилия. - Я даже не умею читать по-арабски".

В 1990-х Абдалло сражался бок о бок с чеченским полевым командиром Шамилем Басаевым. С тех пор как он вернулся из турецкой эмиграции, Адалло находится под домашним арестом. Его мировоззрение не поколебал даже Беслан, он по-прежнему утверждает: "Русские, воюя против Чечни, убили гораздо больше невиновных". Абдалло - духовный отец тех, кто мечтает о Кавказском халифате.

В регионе продолжаются жестокие теракты, и Москва не церемонится, нанося беспощадные ответные удары, рассказывают авторы статьи Уве Клуссманн и Маттиас Шепп. Только в первые пять месяцев текущего года на Кавказе зарегистрировано более 300 терактов, которые унесли жизни 75 милиционеров и 48 гражданских лиц. Органы власти, со своей стороны, как объявил президент Дмитрий Медведев, "ликвидировали 112 бандитов". Регион - одна из крупнейших проблем Кремля, говорит Алексей Малашенко, эксперт Московского центра Карнеги.

Абдалло преклоняется перед Шарлем де Голлем, который предоставил независимость Алжиру, пусть и в результате крайне жестокой колониальной войны. "Для русских здесь, на Кавказе, поезд тоже уже ушел", - говорит Абдалло.

Год назад разразилась российско-грузинская война и привлекла внимание всего мира к кавказской пороховой бочке. Но что означает победа России для региона?

В российских кавказских республиках, Дагестане, Ингушетии и Чечне, ей приходится быть гарантом безопасности и удерживать исламистов в надлежащих рамках. Что же касается государств Закавказья, то здесь она вынуждена постоянно доказывать свою привлекательность, чтобы вслед за Грузией под влияние Вашингтона не попали Армения и Азербайджан.

На Кавказе проживает около 40 народов, 26 млн человек, разделенных границами протяженностью в 3500 километров. После распада Советского Союза здесь одна за другой прогремели шесть войн. Именно по этой территории, минуя Россию, когда-нибудь пройдет газопровод, по которому газ из Центральной Азии и Азербайджана будет поступать в Европу. Всего в 100 километрах от границы Южной Осетии - яблока раздора в недавней войне.

Не удивительно, что великие державы пристально наблюдают за регионом. В начале июля, едва попрощавшись с отбывшим из Москвы американским президентом Бараком Обамой, российский президент Дмитрий Медведев поспешил в Южную Осетию. Чуть позже, в Тбилиси, поддержку Вашингтона грузинскому президенту Михаилу Саакашвили гарантировал вице-президент США Джо Байден.

Кому достанется Кавказ, задаются вопросом авторы статьи. Западу? России? Исламу? В регионе, где сила возведена в культ, Москва, заполучив в прошлом году два протектората, Южную Осетию и Абхазию, не только набрала очки, но одновременно обрела серьезную проблему. Добившись независимости для Южной Осетии и Абхазии, Кремль вынужден сдерживать аналогичные сепаратистские устремления в собственной стране.

В горы от Махачкалы ведет новая дорога - российская бронетехника и дагестанские милицейские патрули, охотясь за повстанцами, должны передвигаться быстро. Только в этой местности сконцентрированы до тысячи мятежников.

На Кавказе трудно понять, где преступники, а где жертвы. Именем Аллаха преступления совершают некоторые подпольщики, а милиция и спецслужбы убивают не только виновных, чтобы иметь возможность доложить в Москву о новых успехах.

Кремль содержит Северный Кавказ. Например, бюджет Дагестана на 80% дотируется из центра. Но, несмотря на это, здесь царит бедность. Уровень безработицы высок, мужчины уезжают на заработки в другие российские регионы. Но там они "черные", люди второго сорта.

В Чечне, словно в независимом государстве, правит Рамзан Кадыров, слово которого - это закон. В Магасе, столице соседней Ингушетии, в июне было совершено покушение на президента республики Юнус-Бека Евкурова. Представители российских сил безопасности прячутся за десятиметровым забором, который должен защитить их от гранат мятежников. Чуть дальше, в Северной Осетии, находится печально известный Беслан. А совсем на западе - Сочи, единственный российский город на Кавказе, который благодаря Олимпиаде-2014 еще на что-то может надеяться.

В трех часах пути на машине от Сочи раскинулся Сухуми, столица Абхазии. Станислав Лакоба, координатор служб безопасности в абхазском правительстве, видит республику зажатой в тисках "между маленькой империей Грузией и большой империи Россией". Москва ему не доверяет. Лакоба - историк, и он написал несколько книг, в которых опровергает российское утверждение, будто в 1810 году Абхазия добровольно вошла в состав царской империи.

В отличие от Южной Осетии, которая хочет воссоединиться с российской Северной Осетией, большинство из двухсоттысячного населения Абхазии стремится к настоящей независимости. Критическая пресса высказывает недовольство доминирующей ролью Москвы. С тех пор как абхазский президент Сергей Багапш разрешил иностранцам покупать недвижимость, эта тема не сходит в Абхазии с уст. "Мы можем скоро кончить как индейцы, которые обменяли Манхэттен на дешевые бусы", - говорит главный редактор местной газеты.

На реке Ингури прямо за грузинским пограничным постом стоит большой щит с портретом Саакашвили и лозунгом "Мы объединим Грузию". Саакашвили, пришедший в 2003 году к власти на волне "революции роз", запустил машину грузинской экономики. Он построил дороги и сократил коррупцию в полиции, но теперь все это в расчет не принимается: с тех пор как в 2008 году ему не удалось силой оружия вернуть Южную Осетию, противники называют его "Михаил-разрушитель". В свою очередь, Россия, которая победила в той войне, по словам политолога Малашенко, не имеет ни малейшего представления, что ей делать в этом регионе.